– Вижу, ты расстроилась. Плохие вести?

Она вскинула голову, недоумевая, снова перевела взгляд на письмо и быстро перечитала его. Потом аккуратно свернула и облизнула нижнюю губу.

– Нет, ничего особенного. – Ее голос дрожал и звучал неубедительно. Глаза стали затравленными. – Все словно сговорились. Даже миссис Холлоуэй… Мои письма так встревожили ее, что она умоляет забыть о ее прежних советах. А я не могу. Не понимаю, почему вдруг… Невероятно. Не знаю, сумею ли я примириться…

Выслушав эту бессвязную речь, Джек кивнул и задумчиво поднял брови.

– Ясно. Должно быть, миссис Холлоуэй – мудрая дама. У нее наверняка есть причины передумать. И она знает, что свадьбы иногда расстраиваются в последнюю минуту.

– Да, но то, что она советует, угрожает катастрофой, и она это понимает. Зачем ей понадобилось толкать меня на такой риск? – Лайза принялась вышагивать туда-сюда, сжав кулачок. – Как она могла передумать? Ведь она одобрила мое решение, сочла, что я поступаю правильно… а теперь отрицает это.

– Видимо, она знает, чем чреваты браки по расчету.

– Нет! – Лайза круто обернулась. – Она не настолько сентиментальна. Миссис Холлоуэй – практичная особа. – Лайза вдруг склонила голову набок и с подозрением воззрилась на Джека. – Как ты узнал, что в письме говорится о свадьбе?

Джек прокашлялся и развел руками.

– Просто предположил. Ты так спешила вскрыть письмо, что я догадался: ты спрашивала у миссис Холлоуэй совета насчет помолвки.

Лайза не успокоилась и не отвела глаз. Джеку стало душно, накрахмаленный галстук стиснул горло. Дурацкая эта затея с письмом. Еще немного – и Лайза догадается, кто его написал. И впредь не сочтет нужным прислушиваться к его мнению.

– Не смотри на меня так, Лайза, – я всего лишь гонец.

– Вижу, только меня одну не покидает решимость спасти семью, – устало выговорила она.

– Не только. – Он взял ее за руки, ободряюще пожимая пальцы. – И я не хочу видеть запятнанным доброе имя Крэншоу. Я просто умоляю тебя помочь мне выиграть время. Если я тебе дорог, если то, что случилось в коттедже, для тебя что-нибудь значит, найди способ.

Лайза болезненно улыбнулась.

– Я попытаюсь, Джек. – Она бросилась к нему в объятия, и он прижал ее к себе, вздрагивая от боли в сердце. Лайза казалась ему давно потерянной и снова найденной половинкой, только рядом с ней он становился самим собой. Отпускать ее он не хотел.

– Бедная моя, – прошептал он, уткнувшись в ее волосы. – Поверь, ты все выдержишь.

Лайза грустно усмехнулась:

– Похоже, сэр, вы верите в меня крепче, чем я сама. Кстати, тетя Патти спрашивала про мистера Хардинга. Между ними что-то произошло, когда мы оставили их вдвоем на целый день. – И она улыбнулась. – Мне пора. Выжди несколько минут, а потом возвращайся в зал.

Джек тихо засмеялся:

– Помнишь, такое с нами однажды уже было? Восемь лет назад на балконе? У нас огромный опыт.

Лайза кивнула, выскользнула из его объятий и растворилась в тени. У Джека защемило сердце, накатила опустошенность. Он прислушивался к удаляющемуся шороху ее шелкового платья, перестуку каблучков. Потом все звуки смолкли – кроме стрекота сверчков. Джек подождал несколько минут, вышел из-за трельяжа и лицом к лицу столкнулся с заклятым врагом.

– Лорд Баррингтон, – чуть не поперхнулся он. Господи, что он успел услышать? Неужели все это время прятался где-то рядом? А если подошел только что, почему они не услышали стука подошв по выложенному плиткой полу террасы?

– А, вот вы где! – произнес лорд Баррингтон. Язык у него слегка заплетался, щеки раскраснелись от спиртного. – Я вас ищу, Фэрчайлд.

– Зачем?

– Надо поговорить тет-а-тет. – Они остановились на расстоянии двух шагов, замерли, расставив ноги и глядя друг другу в глаза, точно псы, готовясь к драке. – Без посторонних.

Джек прищурился.

– О чем?

– Объясню, когда мы будем одни. Через два часа у вас – идет?

Джек кивнул:

– Хорошо.

Баррингтон еще раз пробуравил его взглядом ледяных серых глаз, повернулся и удалился, оставив у Джека отчетливое ощущение, что виконт утвердился в своих худших подозрениях.

Глава 18

Карета Джека остановилась перед домом на Хенли-стрит через полтора часа. К облегчению Джека, Джайлс лежал на своем обычном месте, на диване, читая свод законов при свечах.

– Вставайте, юноша, – резко приказал Джек, пинком закрывая дверь и бросаясь к столу, заваленному бумагами. – Впервые я рад видеть, что вы околачиваетесь здесь.

– Околачиваюсь? – возмутился Джайлс. – Да будет вам известно, сэр, я читал!

– Где бумаги по делу лорда Баррингтона? Соберите и унесите их отсюда.

– А в чем дело, сэр? – Джайлс стремительно вскочил, захлопывая книгу. – Что стряслось?

– Я рад, что сегодня вы не ушли домой и не решили поразвлечься с какой-нибудь девчонкой из пивной.

– С девчонкой? – Джайлс презрительно поморщился. – Да после мисс Селии я на них даже не смотрю!

– Придержите-ка язык, бесстыдник! Скоро приедет лорд Баррингтон. Зажгите еще свечи, уберите бумаги и приведите себя в порядок. – Джек присмотрелся. – Впрочем, не надо. Вы и так в порядке. Сущий щеголь. Я и забыл, что вы встали на путь добродетели. Будем надеяться, из вас получится хороший секундант, если лорд Баррингтон вызовет меня на дуэль.

– Ерунда, сэр, не будет этого. Он не настолько благороден.

– Словом, постарайтесь попасться ему на глаза, а потом удалиться, но не слишком далеко и поспешно. Пусть знает, что я здесь не один. Вы можете мне понадобиться.

– А в чем дело, сэр? Он же не знает, что вы суете нос в его делишки.

– Надеюсь, не знает, хотя ручаться не стану. Вдруг вы уже успели проболтаться.

Джайлс возмутился:

– Я, конечно, лентяй, сэр, но не предатель. Иначе за что мистеру Педигрю было держать меня здесь?

– За ваш непревзойденный талант якшаться со всем Миддлдейлом. – Джек быстро и многозначительно усмехнулся.

– Сказать по правде, Педигрю – мой кузен. Разве я еще не говорил?

– О Господи! Нет, не говорили. Впрочем, я не удивлен.

– Но он нанял меня по другой причине. Видите ли, я не без способностей. Хорошо, что сегодня я не ушел домой. – Джайлс обвел критическим взглядом комнату: – Мистер Хардинг оставил контору в диком беспорядке.

Джек поборол желание закатить глаза. Джайлс повсюду создавал хаос, а Хардинг почему-то проявлял удивительную терпимость. Но если Джайлс ухитрился заметить вокруг беспорядок, значит, для него еще не все потеряно.

– Итак, будьте паинькой: поприветствуйте лорда Баррингтона и проводите его ко мне в кабинет.

Через полчаса Джайлс заглянул в кабинет Джека. Он был бледен, его взгляд безмолвно предостерегал об опасности.

– Мистер Фэрчайлд, к вам лорд Баррингтон.

За спиной клерка послышался грохот, Джайлс поморщился.

– О дьявольщина! – раздался голос Баррингтона. – Простите, дружище. Надеюсь, эта ваза не из дорогих. Конечно, я заплачу за нее.

Джайлс посторонился, и в дверях вырос покачивающийся виконт. Над верхней губой у него блестела испарина, дыхание было частым и затрудненным. Он пьян! Джек подавил улыбку, зная; что без труда справится с подвыпившим противником.

– Вот и я, – пошатываясь, объявил виконт.

– Вижу, сэр. – Джек поднялся как ни в чем не бывало.

Баррингтон извлек из кармана нефритовую табакерку, выронил ее, с трудом наклонился и долго и мучительно принялся выуживать щепотку табаку. Заложив его в обе ноздри, он огляделся.

– А эта дыра выглядит приличнее, чем при старом Педигрю. Хорошо, что вы его заменили, Фэрчайлд. Педигрю был слишком щепетилен – себе же во вред.

– Думаете, я не такой? – Джек разлил портвейн в два стакана.

– У меня есть причины верить, что вы готовы пойти на компромисс. – Баррингтон почти рухнул на стул. Стул проехал по полу, царапая его ножками.

Неприязнь Джека к виконту сменилась острой ненавистью. Как он посмел судить о характере незнакомого человека?