Она прерывисто вздохнула и вытерла слезы. Джек подал ей платок, она молча взяла его и промокнула глаза, хлюпая носом.

– Хорошо еще, что ребенка я потеряла, – продолжала она. – Родители ничего не узнали. Умоляю, мистер Фэрчайлд, не проговоритесь им!

– Конечно, мисс Дэвис. Я сохраню вашу тайну. Но разрешите мне упомянуть о ней в разговоре с лордом Баррингтоном.

– Не надо, прощу вас! Если он узнает, что я проговорилась, он убьет отца!

– Не убьет, – твердо заявил Джек. – С такими доказательствами мы сумеем загнать его в угол. Я юрист, мисс Дэвис. Мне известно, как обращать себе на пользу закон, и лорд Баррингтон это понимает, Я могу в два счета доказать, что он виновен в изнасиловании и поджоге – таких преступлений не прощают даже титулованным джентльменам. Вы можете довериться мне?

Она испустила медленный, тяжелый вздох, потом кивнула.

– Вряд ли это понадобится, но если все-таки возникнет необходимость, вы согласитесь выступить против виконта? Чтобы спасти отца и мисс Крэншоу от шантажа?

Аннабелла задумалась, вздохнула и опять кивнула:

– Если понадобится – соглашусь. У меня все равно нет никаких шансов выйти замуж без приданого. К чему беречь репутацию? Прошу вас только об одном: отомстите за меня, мистер Фэрчайлд!

– Отомщу, можете не сомневаться. – Джек хищно усмехнулся. – С удовольствием заставлю Баррингтона поплатиться.

Наконец-то у Джека появилось то, что он так долго искал: преступление и свидетель, у которого имелись веские причины дать показания против лорда Баррингтона. Свидетельствами Аннабеллы Дэвис – порядочной девушки, не распутницы – было невозможно пренебречь. Серьезная, рассудительная, она оберегала свою честь, пока не лишилась каких бы то ни было надежд на удачный брак. И Баррингтон наверняка понимал, что ее обвинения будут иметь вес. Вот почему он так старался, выгнать ее семью из города. Заполучив козырную карту, Джек не мог дождаться своего хода.

– Невероятные новости, сэр! Ошеломляющие! – Через час после разговора с Аннабеллой, когда Джек и Джайлс уже успели подкрепиться хлебом с сыром, в кабинет аббата ворвался Хардинг.

– Хардинг! – Джек бросился к секретарю и неуклюже обнял его. – Господи, как я рад вас видеть! Ну, что вы узнали в Филдинге? Не томите!

– Такого никто не мог предвидеть, сэр. Я… – Хардинг осекся, заметив Джайлса, и с сожалением поморщился. – Прошу прощения, мистер Ханикат, но у меня сведения конфиденциального характера…

Джайлс согласно кивнул, хотя и не без сожаления.

– Понимаю.

– Не расстраивайтесь, Джайлс, я все вам расскажу, – пообещал Джек. – Сначала мы поговорим с Хардингом, а потом просветим и вас.

– Отлично, сэр. – Джайлс повеселел. – Клянусь, я буду молчать как рыба.

Джек проводил его довольным взглядом и повернулся к Хардингу:

– Кажется, старина, мы сделаем из этого юноши настоящего поверенного… Так что вы узнали?

– Сядьте, – распорядился Хардинг, беспокойно вышагивая по комнате. – Вот сюда, на диван. Я хочу видеть ваше лицо.

Джек послушно сел, начиная тревожиться.

– Господи, Хардинг, хватит мучить меня! Что случилось?

– Вы готовы выслушать все?

– Да, пожалуй.

Хардинг резко остановился, присел рядом с Джеком и произнес, отчетливо выговаривая каждый звук:

– Лайза Крэншоу – дочь Дезире.

На лице Джека медленно возникла гримаса безграничного изумления.

– Что?!

– Да, Лайза – дочь лорда Осборна и его любовницы Дезире.

– Боже милостивый!

– Но это еще не самое удивительное, сэр. Дезире не кто иная, как Розалинда Крэншоу!

У Джека отвисла челюсть. Он прищурился, пытаясь представить лицо матери Лайзы.

– Добродушная толстушка Розалинда Крэншоу была куртизанкой? Ни за что не поверю!

– Эхо чистая правда, сэр. Я сам, говорил с лордом Осборном. Все эти годы он искал Лайзу. Думал, что Дезире мертва. Он готов объявить Лайзу своей наследницей.

Джек замер, как пораженный молнией.

– Неудивительно, что Лайза была готова на все, лишь бы защитить Дезире! Она просто не могла допустить, чтобы о прошлом ее матери стало известно всем. – Джек вспомнил, что Лайза скрыла от него свое происхождение. Незаконная дочь аристократа… Бедняжка… И этот тяжкий груз она несла в одиночку.

– Вы правы, Хардинг, – ваши открытия удивительны. – Джек приложил ладонь к собственной застывшей щеке. – А я-то гадал, почему Лайза так оберегает «дальнюю родственницу», как она называла Дезире! Но я и представить себе не мог, что Розалинда Крэншоу…

Договорить фразу у него не повернулся язык. Со странным выражением лица он повернулся к Хардингу.

– Надеюсь, миссис Брамбл не…

– Сэр! – возмутился Хардинг. – Конечно, миссис Брамбл не была куртизанкой!

Джек вздохнул:

– Ну конечно. Прошу меня простить. Но теперь я готов поверить чему угодно!

– Как видите, постепенно картина начинает проясняться. – Хардинг с довольным видом потер руки. – Лорд Осборн обмолвился о низком происхождении Дезире. Видимо, в детстве миссис Крэншоу и миссис Брамбл были очень бедны, потому миссис Брамбл вышла за бедного крысолова. Миссис Крэншоу, как красавице, повезло больше, но и она стала лишь любовницей дворянина.

– Интересно, почему она отказалась от такого завидного положения? На свете есть вещи и похуже, чем жизнь любовницы графа, – задумался Джек, потирая подбородок.

– Очевидно, она желала Лайзе лучшей жизни. Быть дочерью богатого торговца выгоднее, чем незаконнорожденным отпрыском графа.

– Хотел бы я знать, откуда все это известно Баррингтону?

Хардинг скрестил руки на объемистом животе.

– Думаю, он познакомился с Крэншоу в Миддлдейле, а потом навестил старого друга своего отца в Осборн-Хаусе и узнал миссис Крэншоу на портретах. Проходимец украл картину, сразу задумав шантаж. Лорд Осборн не стал поднимать скандал только из уважения к Перрингфорду, отцу Баррингтона.

– Вы полагаете, Осборн обвинил бы Баррингтона, если бы знал, что так будет лучше для Лайзы?

– Очень может быть. На Баррингтона он был страшно зол. Твердил, что он мерзавец. И был готов на все, лишь бы найти мисс Крэншоу. Думаю, его светлость окажет вам всяческое содействие – ведь вы помогаете его дочери. Избавляете ее от брака с подлецом.

– Превосходно! – воскликнул Джек и вскочил. – У нас постепенно накапливаются доказательства против Баррингтона.

Если лорд Осборн согласится предъявить Баррингтону обвинение, можно будет избавить Аннабеллу Дэвис от огласки. Джек был готов немедленно вступить в бой с противником. Час спустя он оседлал быстроногого коня и уже двинулся по дороге к Крэншоу-Парку, когда увидел, что к дому приближается экипаж. Присмотревшись, он с замиранием сердца узнал карету Крэншоу. Кучер придержал лошадей, в окно выглянула Лайза – как в первый день прибытия Джека в Миддлдейл. На ее ниспадающих черных локонах играло солнце. На этот раз Лайза не надела шляпку, и солнце озаряло ее лицо, подчеркивало редкостный оттенок глаз и придавало живость лицу.

– Что с вами, сэр? – спросила она насмешливо, напоминая Джеку о первой встрече. – Вы не пострадали?

Он медленно расплылся в улыбке.

– А если я скажу, что пострадал, вы согласитесь перевязывать мои раны?

– Да, – кивнула она и тоже улыбнулась.

Джек спешился, бросил поводья кучеру, сел в карету и заключил Лайзу в объятия. Они крепко обнялись, и Джек ощутил уже знакомый прилив вожделения и счастья.

– Джек, ничего не вышло, – наконец призналась Лайза. – Я вызвала Баррингтона на разговор, но сразу поняла, что мне недостает твоего дипломатического таланта. Он заявил, что у него есть портрет Дезире, а у меня нет ни единой улики против него. И если я немедленно не сбегу с ним в Гретна-Грин, он выставит портрет на лондонский аукцион. Продажа портрета вызовет тот самый скандал, которого я так надеялась избежать.

Джек взял ее за обе руки.

– Лайза, дорогая, про портрет я все знаю.

Она удивленно вскинула брови: